На протяжении нескольких лет, последовавших за распадом Советского Союза, российская внешняя политика на Каспии прошла ряд этапов (см. табл. 15).

К середине 90-х гг. стало очевидным, что "пост-имперский" подход себя исчерпал. России не удалось остановить начало работ по освоению каспийского шельфа другими странами СНГ, война в Чечне окончательно подорвала боеспособность армии, способной обеспечить дальнейшее применение силовых методов. Потребовалась корректировка внешнеполитического курса. Начиная примерно с 1996 года он становится более прагматическим, в большей степени учитывающим сложившиеся реалии (см. табл. 15). Россия начинает постепенно смягчать свою позицию в вопросе о правовом статусе Каспийского моря, получая взамен право на участие российских нефтяных компаний в каспийских проектах. Происходит сближение позиций российских МИД и Минтопэнерго в вопросах освоения Каспия.

На этом этапе целью внешней политики России становится стремление к монополизации путей транспортировки каспийских углеводородов на внешний рынок. В то же время в интересах нефтяных компаний (включая российские), действующих в регионе, было создание ряда альтернативных маршрутов транспортировки каспийской нефти, которые не проходили бы через территорию только одной страны. Такой подход является отражением общемировой тенденции диверсификации источников импорта и путей доставки импортируемых энергоресурсов с целью распределения и минимизации рисков. Учитывая явно выраженную поддержку США турецкого маршрута и потенциальные проблемы, связанные с прохождением танкерами пролива Босфор, становится очевидным, что стратегия территориальной "монополизации" экспортных маршрутов, ориентированных на вывод каспийской нефти на черноморские терминалы через территорию одной страны с последующей доставкой в европейские порты Средиземноморья, изначально имела мало шансов на успех.

Этот факт, видимо, ещё не до конца осознан в высших эшелонах быстросменяющейся власти в России, поэтому новый, так называемый "интеграционный" подход в каспийской политике ещё только начинает выкристаллизовываться. На наш взгляд, он должен быть нацелен на всемерное расширение любых форм участия российских компаний в освоении каспийского шельфа (об экономических предпосылках именно такого подхода было сказано выше). В этом случае суммарные экономические выгоды России (налоги, дополнительные рабочие места, сервисные контракты и т.п. последствия "эффекта мультипликатора") могут оказаться выше, чем потенциальные доходы страны от транзита нефти по российской территории (хотя, разумеется, для превращения этого предположения в доказательное утверждение необходимо провести соответствующие дополнительные расчеты).