|
— Андрей Александрович, на днях в правительство может
быть внесен эпохальный законопроект "О концессиях". Получится ли
прописать отношения бизнеса и государства при реализации совместных
проектов более удачно, чем в случае закона о СРП?
— У нашего государства продолжается чисто фискальный подход к
крупным проектам. "Плечо прогнозирования" для инвестора оказывается
иногда короче, чем срок окупаемости инвестиций в проект. Основная
цель чиновника — сделать максимальными сегодняшние налоговые
поступления в бюджет, а не совокупный чистый доход за весь срок
реализации проекта. Государство не пытается расширить налоговую
базу. Это не столько вина, сколько беда нашего государства. Любая
переходная экономика, когда меняется система управления
экономическим и политическим развитием, сопряжена с дополнительными
рисками. В условиях общей нестабильности в России СРП задумывались
как некие анклавы стабильности, очаги притяжения иностранных и
отечественных инвесторов для вложений в долгосрочные
крупномасштабные проекты в минерально-сырьевой сфере. Проекты СРП
давали возможность стране с низким кредитным рейтингом привлекать
сравнительно дешевые инвестиции. Однако в середине 90-х годов после
приватизации, в частности нефтяного сектора, наши корпорации начали
крепнуть. Перспективные возможности, которые создавались в проектах
СРП, отечественные компании начали подбирать под себя с тем, чтобы
не допустить иностранных конкурентов в нефтяную отрасль.
— Что мешало иностранным компаниям добиться
абсолютного доминирования?
— Ограничение числа месторождений, которые могут разрабатываться
на условиях СРП, создало ажиотажный спрос. Когда "больше двух в одни
руки не дают", тут же образуется огромная очередь. Проекты СРП
проводили через Госдуму при мощном лоббировании, с использованием
"административного ресурса". В результате большинство месторождений
досталось российским компаниям, у многих из которых сейчас нет
денег, чтобы начать новое производство. А их потенциальные западные
партнеры-инвесторы хотят, прежде чем вкладывать деньги в проекты
СРП, дождаться завершения корректировки законодательства и свести к
минимуму риски инвестиций в проекты. Итог: практически все проекты
СРП заморожены — до лучших времен.
— Не возникнет ли у российской стороны искушение
создать из предприятий с иностранным капиталом "образ врага" и
свалить на них всю вину за развал проектов СРП?
— Уже возникло и довольно давно. Например, вы видите перед собой
"агента англо-американского углеводородного лобби". Именно так меня
назвали в 1992 году в анонимном доносе в правительственную комиссию
по борьбе с коррупцией, когда я отвечал за иностранные инвестиции и
внешнеэкономическую деятельность в Министерстве топлива и энергетики
(в правительстве Гайдара. — Ред.). Мнение очень большого числа людей
однозначно: иностранные инвестиции — это распродажа Родины. Но по
мере развития рынков существует объективный переход от стадии
монопольного развития рынка в стадию конкурентную. Россия сегодня
находится в состоянии именно такого "фазового перехода". Страны
Европы и Северной Америки давно уже развиваются на стадии построения
конкурентоспособных рынков, когда выигрывает тот, кто более
эффективен, а не тот, у кого есть национальный паспорт. В едином
мировом экономическом пространстве стираются национальные границы;
государства утрачивают свою роль, усиливается роль транснациональных
корпораций. Вот почему я считаю, что система конкурентоспособных
производств важнее системы национальных приоритетов. Тем более что
любые национальные ограничения можно легко обойти: зарегистрировал в
России филиал и стал российским предприятием, хотя все поставки
будут идти из других государств.
— На сегодняшний день в России совокупными признаками
транснациональных корпораций обладают единичные российские компании.
Большая их часть группируется в сфере ТЭК: это "ЮКОС", "Сибнефть",
"Лукойл" и др. "Сибнефть", к примеру, уже обзавелась штаб-квартирой
в Лондоне. Но насколько масштабы наших компаний сопоставимы с
западными структурами и нет ли угрозы поглощения наших сырьевых
флагманов?
— В эпоху глобализации достижения НТП, передовые методы
управления и организации производства быстро становятся достоянием
всего делового сообщества. Поэтому за 10 лет многие наши компании
проделали такой путь в своем развитии, на который у их зарубежных
конкурентов уходили десятилетия. Поэтому по многим параметрам наши
компании в ТЭК уже сегодня вполне конкурентоспособны с западными.
Кроме того, для минимизации рисков западные и российские компании
будут все чаще образовывать альянсы для совместной инвестиционной
деятельности. Наконец, если говорить прямо, я не вижу ничего плохого
в том, что в каких-то отраслях мировые корпорации выйдут в этой
борьбе победителями (как это произошло в автомобилестроении). Еще
Владимир Ильич нас учил: российский капиталист и иностранный
капиталист — одного поля ягоды. Михаил Ходорковский ("ЮКОС") мне так
же близок, как лорд Брауни ("Бритиш Петролеум"). В данном случае я
занимаю "антипатриотичную" позицию. Когда я покупаю бензин — мне все
равно, кто его производит: главное, чтобы он был отличного качества
и по приемлемой цене. Сегодня в нашей стране на государственном
уровне господствует риторика защиты отечественного
товаропроизводителя. Она мне не близка: я выступаю за защиту
отечественного потребителя, а не производителя.
— Не превратится ли при таком раскладе Россия в
сырьевой придаток мировых ТНК?
— Участь "сырьевого придатка" обычно бывает уготована странам, не
располагающим иными отраслями, кроме минерально-сырьевых. Такая
участь России не грозит, особенно если правительство будет проводить
не фискально-ориентированную, а инвестиционно-ориентированную
политику. На примере СРП было доказано: развитие ТЭК дает мощные
мультипликационные эффекты, зачастую превышающие эффекты прямые (то
есть налоговые доходы): при освоении месторождения нужно
прокладывать дороги и линии электропередачи, развивать транспорт,
строить дома, закупать продукты и одежду для рабочих и т.д.
— Где гарантии, что все это будет закупаться у
российских компаний, а не привозиться из-за рубежа?
— Гарантий никаких. У кого будет меньше издержек, а значит, ниже
цена услуг — тот и выиграет. Государство не должно поддерживать наши
компании путем ухудшения условий для деятельности в России
иностранных компаний или заставлять административным путем покупать
продукцию российских компаний вне зависимости от ее цены и качества.
Но государство может на стартовом этапе поднять
конкурентоспособность наших компаний, стимулируя их к снижению
издержек, предоставляя нашим компаниям инвестиционные и налоговые
кредиты, снижая налоговую нагрузку в первые годы. Потом оно только
выиграет от расширения налоговой базы. Необходимо гарантировать
бизнесу стабильную обстановку, которая бы позволила ему просчитать
все риски; не увеличивать налоговую нагрузку и т.д. Я считаю, что с
течением времени конкуренция в нашей стране будет выстраиваться на
все более справедливой основе. Мы уже прошли дикий период
первоначального накопления капитала и теперь пытаемся строить
конкурентоспособную, открытую, прозрачную экономику. Хорошо, если
это будет происходить благодаря, а не вопреки действиям государства.
Беседовала Татьяна Онищенко
|