|
М.Субботин 24. СЕМЬ РАЗ ОТМЕРЕНО - НАЧНЕМ СНАЧАЛА? 1 Один из важнейших законов, призванных стимулировать приток инвестиций в российскую экономику — “О соглашениях о разделе продукции” (“О СРП”), —ждет своей судьбы. Напомню, 14 июня он был принят Госдумой. Через месяц документ рассмотрели и решили провести по нему голосование опросными листами члены Совета Федерации (его итоги будут подведены в октябре). Тем не менее споры о новом законе не утихают. Не единожды аргументировано опровергнутые заблуждения воспроизводятся снова и снова. В этом смысле весьма показательна статья А.Дейкина “Закон, обещающий инвестиционные льготы добывающим отраслям, нуждается в независимой экспертизе”, опубликованная 24 августа 1995 г. в газете “Финансовые Известия”, до этого, кстати, четырежды разъяснявших на своих страницах основные принципы закона и как будто не скрывавших к нему симпатий. Что ж плюрализм так плюрализм. Значит, читателями понято не все. Забавно, но те, кто выступает против закона “О СРП” не видят того очевидного факта, что в каком-то смысле и нынешняя налоговая система — пусть неуклюжая и неповоротливая — это разновидность раздела продукции: предприниматель производит продукт, а затем после вычитания сначала издержек, а потом налогов, государство присваивает причитающуюся часть продукции. Ключевое различие — в том, что налоговая система — универсальная, она причесывает всех “под одну гребенку”. А в природопользовании, где каждое месторождение, да даже любой участок земли (его качество, удаленность и т.п.) отличаются чрезвычайным разнообразием, т.е. там, где господствуют рентные отношения, определить настоящую, индивидуализированную цену позволяет раздел продукции: пользователь природного ресурса платит вместо налогов — ренту, цену права пользования. И все-таки упорно повторяется тезис о неких мифических “льготах для инвестора” по закону “О СРП”. Коль так—еще раз о сути. Инвестор произвел продукцию, вместо уплаты налогов расплатился с государством ее частью. Если государство не хочет отказываться от взимания какого-то налога, то при подведении итога будет учтено, что оно его уже получило: поэтому цена, которую заплатит инвестор, будет несколько меньше. Если будет оставлен еще один налог, то доля государства еще сократится. Если взять, да и оставить все существующие налоги, то и вовсе не будет СРП: делить-то будет нечего. Ну, что же тут непонятного? Чем больше налогов заменяется, тем больше государство получает при окончательном подведении итогов — при разделе продукции. Раздел продукции “освобождает” от налогов, налоги — от раздела продукции! Нет никаких льгот ни в первом случае, ни во втором! И, конечно же, нет никаких “невиданных экономических уступок” при СРП! В который уже раз утверждается, что СРП несет выгоды “только для районов нефтегазодобычи”. Нет ничего более далекого от того, что происходит на самом деле: допустим, какая-то компания заключила СРП, взяла кредит у банка, заказала на эти деньги на металлургических, машиностроительных и т.п. предприятиях оборудование для разработки недр. Первый фонтан нефти ударит, может быть, еще лет через пять, а деньги уже получили заводы-смежники. Так кто же в первую очередь выигрывает от СРП: добывающие или перерабатывающие компании?! Или — такое замечание: “Хорошо, если имеется в виду временный “обходной маневр” (закон “О СРП” — М.С.). Ну, что же тут хорошего? Сначала принимается Указ № 2285 — до принятия специального закона, потом — закон, опять носящий временный характер? Инвестору, который собирается вкладывать деньги в проекты на 30-50 лет, раз за разом предлагают шаткие временные правовые основания деятельности и ждут энтузиазма с его стороны? Удивительно, но факт, в СРП, оказывается, не устраивают и ожидаемые “обещанные прибыли”, и рост нефтедобычи, и то, что судьба многомиллиардных сделок “оказывается фактически в распоряжении исполнительных органов власти”. Ну, а кто управляет экономикой всей страны сегодня? Неужели возможности злоупотреблений — при наличии закона и вытекающих из него регламентов — больше, чем в правовом вакууме?! Ведь законы принимаются и пересматриваются в том числе и для того, чтобы сделать контроль за исполнительной властью более эффективным. Наконец, следует стандартный аргумент всех ура-патриотов: СРП используется лишь в “слаборазвитых странах” при контрактах с иностранными компаниями (автор не замечает очевидного противоречия в своих рассуждениях, приводя в качестве примеров Канаду и Норвегию). Принципы равноправных отношений государства и инвестора, заложенные в концессионном законодательстве, действуют во Франции, Германии, Италии, которые очень трудно отнести к слаборазвитым. Кроме того, при разработке месторождений в мире широко используются “родные братья” — СРП и контракты типа “налог плюс роялти”, или модернизированные концессии (в 121 стране). Вообще же вызывают сомнения догматические попытки перенести на российскую почву зарубежный опыт “как есть”, подыскать некий безупречный “забугорный” аналог, в то время как сам по себе механизм СРП возражений не вызывает. Утверждение, что в СРП “речь, конечно, главным образом об иностранных капиталовложениях” также неверно. Уже сегодня отечественная компания “ЮКОС” полноправно участвует в переговорах с государством по Приобскому проекту, а если будет правовая основа в виде закона “О СРП”, очень многие компании России будут использовать эту форму отношений с государством. (С этим соглашаются самые активные оппоненты закона “О СРП”.) И даже не потому, что она выгоднее, а потому что понятнее, определеннее, гарантированное: никто правил игры в ходе игры уже не сможет менять. Контракт, заключенный в соответствии с законом, — это уже святое! В свою очередь под твердые гарантии возврата средств банки дают кредиты, необходимые для осуществления крупных долгосрочных инвестиционных проектов. При этом законом “О СРП” вовсе не предусматривается положение о “государстве — гаранте сделок”. Как раз наоборот, поскольку государство выступает стороной СРП, оно в принципе не может выступать таким гарантом, и весь коммерческий риск несет инвестор (и это — одна из выгод СРП для государства). Сколько еще в статье других — явных и менее заметных — промахов и натяжек, перемежающихся банальностями... Что же все-таки в конце концов предлагается? Да только-то и всего — провести еще одну—самую независимую из всех независимых — “открытую экспертизу законопроекта”. Оказывается, нормальной процедуры принятия закона опять недостаточно? Цель ясна — предлагая проведение под благовидными предлогами все новых экспертиз, слушаний, согласительных комиссий и т.п., убить время, чтобы “не пропустить” закон. А в результате государством теряются огромные деньги: подогреваются страхи инвесторов, не подписываются крупные контракты с серьезными компаниями, “чужие” деньги не идут в страну, а “свои” — бегут из нее. Сколько уже отзывов, обсуждений (и в стране, и за рубежом), независимых экспертиз — “за спиной” у закона “О СРП”... Концептуальные вопросы, которые ставятся автором под сомнение, были одобрены на Международном семинаре, проведенном под эгидой Союза нефтепромышленников России еще в октябре прошлого года, а потом и в ноябре на Международной конференции “Энергетика и право”, организованной совместно Минтопэнерго РФ, Министерством энергетики США и Международным Союзом Юристов, на многих других семинарах и конференциях. В ходе широкого и продолжительного обсуждения законопроекта в Госдуме было получено более 200 отзывов от субъектов РФ, от Комитетов Госдумы, от депутатов, около 20 отзывов поступило от российских и зарубежных ассоциаций и союзов предпринимателей, известнейших консультационных и юридических фирм, от потенциальных инвесторов... Все уже “семь раз” отмерено. Начнем сначала?1 «Российская газета», 1995, 8 сентября. 124 |
Далее -> 25.
О «БОРЬБЕ С КОРРУПЦИЕЙ»
И ГОСУДАРСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСАХ
(Ответ г-ну БОЛДЫРЕВУ)